Последние сообщения блогов

Свою первую разведоперацию Иван Медведев провел успешно, да только получил за нее от командира не благодарность, а выговор. 

Все дело в том, что 18-летний командир пулеметного взвода стрелкового полка младший лейтенант Медведев после того, как не вернулась с задания уже третья наша разведгруппа, принял отчаянное решение – самостоятельно добыть языка. Заприметив, откуда стреляет враг, приказал своим бойцам вести по немецкой огневой точке прицельный огонь, а сам по-пластунски добрался до вражеской траншеи и гранатой, как гантелей, оглушил немецкого пулеметчика, кое-как связал и доставил в расположение своей части. Сведения плененного солдата оказались полезными, но Медведеву от командира досталось: «Твое место – взвод. А если бы тебя, молокососа, в плен взяли?!»

О бесстрашном и смекалистом комвзвода вспомнили вновь, когда был тяжело ранен командир разведчиков. Менее чем за год разведвзвод под командованием Медведева добыл 24 языка, и каждая операция - особая, по-своему уникальная. Такая, например, что провели разведчики у латышского городка Алеупе, выполняя приказ уточнить, на какие рубежи отходит противник. У дороги устроили засаду, подпустили вражеское подразделение поближе и внезапно атаковали. Решение командира было отчаянно смелое, ведь расклад сил – 75 немецких солдат и офицеров и четверо разведчиков. «Дерзостью в короткой схватке уничтожили врага, оставив на поле сорок убитых немцев и пленив троих» – свидетельствуют строки пожелтевшего от времени донесения.

За недлинный свой фронтовой путь он умудрился успеть совершить 125 разведывательных операций, поучаствовать почти в сорока контратаках. «Да просто я везучий», – щурит глаза в улыбке ветеран и продолжает вспоминать, как, оправившись после ранения в голову, попросился служить в 1‑ю Московскую дивизию, которая в тот момент участвовала в подготовке Восточно-Прусской операции. Успех этой решающей битвы во многом был предопределен подвигом личного состава разведформирований.

«На реке Шешупе – это граница Литвы с Восточной Пруссией – мы должны были небольшой группой пройти в тыл противника и уточнить данные аэрофотосъемки: где дислоцируются основные силы противника, где готовится наступление. Ведь в октябре 1944 года немецко-фашистское командование под прикрытием сильных контратак моторизованных и танковых частей собирало крупную группировку войск, – рассуждает полковник Медведев. – Взял самого опытного бойца да еще Генриха – бывшего немецкого офицера-антифашиста. В данном случае он выдавал себя за военного инженера, мы с товарищем «исполняли роль» литовских легионеров – пособников гитлеровцев».

Как в пламя, шагнули втроем в кишащий фашистами хутор, и каждый раз, когда их останавливал патруль, Генрих вел переговоры, а «легионеры» помалкивали, держа оружие наготове. Не вдаваясь в подробности, Иван Григорьевич говорит только, что во время той операции его разведгруппе удалось разузнать все необходимое. Но ведь возвращаться-то нужно было снова через немецкие хутора. И вновь пригодилась смекалка фронтового разведчика. По всем поселкам проходили они под видом немецких связистов, усиленно мотая взад и вперед стащенный у врага же телефонный кабель.

Встречали их в части как героев. Из всех заброшенных в тыл врага фронтовых разведгрупп живыми вернулись только они. В штабе Медведеву в полной мере объяснили цену добытых его разведгруппой сведений: узнав, что на правом фланге у противника - только слабые части, находящиеся в обороне, а основные силы сгруппированы левее, командование 11‑й гвардейской армии приняло решение изменить направление главного удара танкового корпуса генерала Буткова. Таким образом, немецкие части, собранные в Кенигсберге, были отрезаны от группировки, расположенной в Тильзите.

Иван Григорьевич вспоминает, как в штабе к нему широкой походкой подошел высокий статный генерал, крепко обнял: «Живой! Эх, молодец! Да ты ведь герой!» - и тут же распорядился подготовить приказ на месячный отпуск бравому разведчику. Медведев не поверил: на его памяти домой с фронта еще никого не отпускали, отпуск был самой большой наградой. Вокруг засмеялись: «Раз командующий говорит, значит, так тому и быть». Только тут сообразил молодой офицер, что руку ему пожимал командующий 3‑м Белорусским фронтом генерал армии Иван Черняховский.

«Этот отпуск мне жизнь спас. Если бы я участвовал во всех этапах Восточно-Прусской операции, не уберегся бы, обязательно бы погиб, – рассуждает ветеран. – А так вернулся уже к самому штурму Кенигсберга. На подступах к городу наша штурмовая группа, произведя разведку боем, смогла продвинуться на 500 метров и вынуждена была остановиться – немцы начали отчаянную контратаку. До самого вечера продолжался тяжелый, изнурительный бой. Но мы выстояли, дождались подкрепления и даже взяли первых пленных – 17 человек».

С каким сожалением до сих пор говорит Иван Григорьевич о том, что, получив в боях у железнодорожного вокзала тяжелое ранение, не смог принять участие в форсировании реки Прегель и вместе со своей дивизией штурмовать Пиллау (ныне - Балтийск)!

Но его война продолжалась и после Победы: до 1948 года участвовал в ликвидации литовских бандформирований, так называемых лесных братьев. До начала 70‑х годов продолжал службу в частях Калининградского гарнизона. Выйдя на пенсию, без дела тоже не остался. К тому времени успел получить высшее образование и как человек с богатым опытом наставника, командира и хорошей теоретической базой был приглашен преподавателем в Калининградский университет, где более двадцати лет отдал научно-преподавательской работе. Он охотно делится своими воспоминаниями и мыслями о значении человека в погонах. Школьникам, студентам и собственным сейчас уже взрослым внукам с гордостью рассказывает о своей маме, в одиночку поднявшей в глухом селе Мещёры Нижегородской области пятерых сыновей и взвалившей на себя в годы войны заботы председателя колхоза. 

© Светлана Леонтьева, специально для Русского Запада