Фотограф Жан-Кристоф Балло: «С людьми из камня не бывает проблем»

В минувшую пятницу, 23 июня 2017 года, в Калининградском областном историко-художественном музее открылась выставка известного французского фотографа, документалиста и архитектора Жана-Кристофа Балло. Она получила название «Спящие в Сен-Дени» и на 50 черно-белых фотографиях запечатлен…интерьер собора с гробницами и увеличенные фрагменты надгробных памятников. Съемки проходили в 2013-2014 годах.

Базилика Сен-Дени располагается в аббатстве Сен-Дени в северном пригороде Парижа. Она была основана в V веке и с тех пор неоднократно перестраивалась, ее интерьер дополнялся новыми элементами. В XIII веке при французском короле Людовике IX Святом в базилику Сен-Дени был перенесен прах многих его предшественников и членов их семей, похороненных в других местах. В итоге в королевском некрополе в базилике Сен-Дени нашли упокоение короли и королевы из династий Меровингов, Каролингов, Капетингов, Валуа, Бурбонов. Именно Людовик IX заказал 16 надгробных каменных скульптур, которые сегодня благодаря фотографиям Жана-Кристофа Балло может увидеть каждый. Кстати, в одном из интервью мсье Балло признался, что директор базилики разрешил ему снять обувь и забраться на надгробия, чтобы поближе сфотографировать скульптуры.

На открытии фотовыставки в Калининграде присутствовал сам автор работ, поэтому Русский Запад не упустил возможность и узнал у Жана-Кристофа Балло, почему он сравнивает профессию фотографа с профессией врача, считает ли он героев своих снимков живыми, как в нем сочетаются «доктор Джекил и мистер Хайд», почему он называет Андрея Тарковского своим учителем и над чем планирует поработать в столице Янтарного края,

- Скажите, вы фотографируете исключительно города, архитектуру, пейзажи или живых людей тоже?

- Я никогда не фотографирую живых людей. Объясню на простом примере. Когда у вас вдруг заболит ухо, вы идете к отоларингологу. Если болит сердце – к кардиологу. Все они врачи, но у каждого своя специализация. Вы же не будете лечить зубы у кардиолога. Фотография – это то же самое. Я художник, но не репортер. Я работаю с архитектурой, городом, но не с людьми, потому что это не одни и те же инструменты. Как правило, люди, фотографирующие людей, не любят фотографировать пейзажи или архитектуру. Но мы все фотографы при этом, но у нас разные направления.

- Вы как-то сказали, что ваша манера работать близка к манере художника. Что это означает?

- Это означает, что я должен долго и пристально смотреть на объект. Если я буду делать портрет, то должен буду долго смотреть на человека и в какой-то момент и мне, и ему это будет мешать. Взгляд художника очень долгий и очень внимательный.

Я могу фотографировать все, и людей тоже, но вопрос в уровне требований, который мы предъявлением к себе в своей творческой работе. Есть фотографы, которые снимают портреты людей намного лучше, чем я, потому что они занимаются этим 30 лет и это то, что они любят делать. А я 30 лет занимаюсь другим и надеюсь, что делаю это хорошо и иногда, смею предположить, делаю очень хорошо.

Конечно, есть что-то, что сближает меня с портретом, но мы говорим о разных вещах. Есть отношение к человеку, которого фотографируешь – это может быть соблазнение, манипуляция, демонстрация своей власти. И вот это отношение всегда необъективное, оно замутняет мой взгляд на того, кого я фотографирую, а с людьми из камня нет никаких проблем.

- Наверное, именно поэтому все скульптуры на ваших фотографиях выглядят такими живыми, чувствуется их взгляд, присутствие. Дело только в тайнах фотографического мастерства или скульптуры прошлого были такие талантливые?

-  Нужно учесть, что короли и королевы выбирали лучших скульпторов своего времени. Еще я много путешествую. Недавно был в Индии. В Азии есть понятие о духе предков: они всегда с нами. Мой отец умер 7 лет назад, но я верю, что он здесь, он меня защищает, он не ушел, он рядом.

В православии считается, что если у иконы горит лампада, перед ней зажжен свет, то изображение с иконы здесь присутствует. Та же самая идея и в моих фотографиях – изображаемое мной так близко к Франциску I и Екатерине Медичи, например, что создается определенная связь, что они здесь, если мы хотим, чтобы они были здесь.

Кроме того, фотограф имеет возможность выставить свет определенным образом и это все меняет в восприятии фотографии.

- А вы фотографируете на цифровой или, может быть, пленочный фотоаппарат?

- Пленочный. У меня есть фотоаппараты, которые позволяют достигать потрясающего качества и это только с пленкой возможно. Когда вы смотрите на изображение, вы не видите зёрна пленки, вы видите даже пыль на мраморе, получается образ. Когда вы снимаете цифровым фотоаппаратом, это такой вылизанный причесанный кадр. У меня просто профессиональная техника.

- Почему для проекта «Города России» были выбраны Калининград и Мурманск? Что вас привлекло в Калининграде и что вы ожидаете здесь увидеть?

- Меня интересует портовая тема, поэтому и выбрал Мурманск и Калининград. Они дополняют друг друга. Конечно, еще не хватает в качестве дополнения третьего города – Владивостока.

В каждом новом городе я ищу то, что стоит за внешней картинкой города, то, что в глубине. Это настоящая работа памяти, и у меня нет никакого стремления улавливать легкие поверхностные ассоциации.

В Калининграде для себя я наметил увидеть немецкую архитектуру, советскую архитектуру, современность, конечно же, порт – это такой особый русский почерк. Есть то, что ищу, и есть то, что я найду в итоге. Между этими двумя понятиями большая разница.

Жан-Кристоф Балло в Храме Христа Спасителя в Калининграде. Фото: Жан-Кристоф Балло, Фейсбук

Я здесь не для того, чтобы утвердиться в каких-то идеях, которые у меня были до приезда в Калининград, а для того, чтобы выстроить какой-то диалог с реальностью.

- Есть ли у вас обязательные места, которые вы посещаете в каждом  городе?

- Я работаю над созданием портретов разных городов и у меня, безусловно, выработалась своя определённая методика и свой набор критериев, которых я придерживаюсь, начиная работать с городом. Конечно, сначала я отправляюсь посмотреть самые известные достопримечательности города, места, связанные с религией, сосредоточием власти, культурные пространства (церкви, мэрии,  стадионы), места, связанные с экономикой города. Бываю как в обитаемых жилых местах, так и в заброшенных.

- Скажите, а вы одушевляете архитектуру?

- Я немножко как доктор Джекил и мистер Хайд. Есть работа, которую мне заказывают, например, архитектурные бюро. Они просят меня запечатлеть качество выполненной ими работы. По сути, я просто предоставляю им свои услуги. Одни говорят мне: «Делайте то, то и то», другие же говорят: «Делайте все, что вы хотите». И не нужно путать эти два подхода: если человек ждет от меня чего-то конкретного, то я остаюсь в рамках этого конкретного техзадания. Остаюсь поставщиком услуг, не более того.

К сожалению, я не привез в Калининград свои фотографии, которые делал для одного клиента и он, кстати, коллекционирует то, что я делаю. Так вот, этот клиент заказал у очень известного французского дизайнера прекрасное шале, считал его популярным, его все фотографировали,  везде публиковали, но фотографии были просто отвратительные, он был в ярости и попросил меня сфотографировать шале так, как оно должно выглядеть. Поскольку он еще и меценат, то он мне предоставил этот карт-бланш.

Я попробовал два подхода: сначала сделал просто профессиональную съемку, как фотограф, который должен запечатлеть это конкретное шале, а второй – я как раз использовал свой карт-бланш, то есть это уже были художественные фотографии, я выстраивал мизансцены с обнаженной моделью. Нет, это не были фотографии в жанре ню, тогда бы гораздо ближе снимал бы модель. Это было просто человеческое присутствие в кадре, где главным является архитектурное сооружение. Фотографии Марии-Антуанетты, которые есть на выставке, гораздо более эротичны.

- Говорят, что художнику свыше дается божественный дар, и он является «свидетелем свидетеля». А вы, получается, третий свидетель?

- Мы никогда не первые. Есть современные художники, которые думают, что именно они придумали что-то. Нет, это всегда продолжение чего-то, что сделано до тебя. Взять хотя бы мою работу в Сен-Дени. До этого я 12 лет работал в Лувре, выпустил четыре альбома, у меня был долгий опыт работы и Сен-Дени - это уже продолжение работы, сделанной мной в Лувре. Так что это тоже уже не первое, что я попробовал и сделал.

В своих работах я также опираюсь на опыт прошлого, вспоминаю Клода Моне, листаю его альбомы. Или Рембрандта, когда работаю с черно-белой фотографией. Есть книга, в которой поэтапно можно посмотреть, как он создавал свои гравюры и вот когда мы видим все этапы, когда замечаем, какие моменты он выделал, делал четче или расплывчатее, то мы шаг за шагом видим все азы создания черно-белой фотографии.

- Кого вы можете назвать своими учителями? Пусть даже не из тех, кто напрямую вам преподавал.

- Если говорить про Россию, то это Андрей Тарковский, все его фильмы. Его работа с черно-белым изображением, его отношение к этому святому – мне близко.

Еще Василий Кандинский. Очень люблю его огромные квадратные форматы, потому что квадрат – это очень сложно, гораздо сложнее, чем работать с прямоугольником. Например, у Пуссена прослеживается одна и та же логика, а у Кандинского одна форма входит в другую, есть последовательность мыслей, когда одна влечет за собой другую и затем они составляют единое целое произведение. Эта сложность мыслей, которая приводит его к созданию произведения. Здесь не концептуальное искусство, здесь живопись.

Если говорить о теле, то это Бэкон. Если бы я был очень богатым, то Бэкон у меня висел бы точно.

Выставку Жана-Кристофа Балло «Спящие в Сен-Дени» в КОИХМ можно посетить до 24 июля 2017 года.

(с) ИА Русский Запад/ам

(с) Фото: Калининградский областной историко-художественный музей