Как приручить страх

Искатель приключений Дмитрий Пелин 5 лет совершает рискованные путешествия: погружается на большие глубины, восходит на вершины в 5 000 метров, встаёт за штурвал парусника и прыгает за борт самолёта в 4 километрах над землёй. Многое из этого – впервые. Теперь в его авантюрах участвуют и другие. 37-летний калининградец рассказал «Русскому Западу» о том, зачем им всё это нужно.

Выйти из вакуума

- Твоя изначальная профессия близка к экстриму?

- По профессии я сейчас должен обслуживать электростанции, но мне больше нравятся люди, чем цифры. Одно время проводил психологические тренинги по личностному росту, но, когда закончил с этим, наступил социальный вакуум. Кроме того, чтобы заработать денег, не осталось почти ничего. Вспомнил, что на тренингах я иногда устраивал необычные выезды. В конце августа 2014 года собрал друзей на прыжки с банджи. Ближайшее место, где можно осуществить такое - Латвия. Мы попрыгали, вернулись живыми и здоровыми. Так начался приключенческий проект «На грани». Мы собираемся вместе, путешествуем и испытываем себя. Мне и моим друзьям важно проживать собственный опыт и формировать свою карту мира, помимо той, что есть в интернете.

- На чём держится ваша команда и вообще удачное экстремальное путешествие?

- Во-первых, на сообществе, потому что многие говорят, мол, я бы рад от дивана оторвать попу, да не с кем. Стараюсь, чтобы участники проекта знакомились, и это получается. «На грани» уже объединил многих. Второе – эмоции, которых сейчас многим не хватает. Третье – забота о нашем мозге, которому важен новый опыт. Без свежих навыков человек тупеет.

- По каким граням ты прошёл лично?

- Попробовал альпинизм, сёрфинг, полёты на воздушных шарах, планере, легкомоторных самолётах, прыжки с парашютом, с резинкой и канатом. Был и яхтинг, который начался, когда друзья позвали в Северное море, матросом. Из Куксхафена мы пошли по Кильскому каналу. Было холодно и очень интересно. Как-то я стоял за штурвалом, никого больше не было на палубе, и вдруг понял, что могу почти всё. К сожалению, в Киле у нас сдох двигатель. Мы оставили яхту, но первый опыт того стоил, и позже это продолжилось у берегов Испании, Хорватии и Греции.

Состояние свободы 

- Тебе нужно всё это ради чувства опасности?

- Нет, мне важнее состояние, когда ты сливаешься с миром. Оно называется свободой. С детства боюсь высоты, и никогда мне не было так страшно, как на первом прыжке с парашютом.

- С какой высоты?

- С 800 метров, но для восприятия нет разницы, 800 или 10 метров – боишься одинаково. Первый раз это было на Девау, а в третий уже в Литве, с высоты в 4000 метров. В первый раз внутри всё пережало, руки и ноги начали деревенеть, на последнем запасе воле подошёл к краю и вышел. В Калининградской области прыгал один, но тогда у меня довольно быстро раскрылся купол. В Литве я выходил за борт самолёта с инструктором. Около 50 секунд у нас – свободное падение. За это время я успел испытать ощущения, которого нет в обычной жизни. Только потом раскрылся парашют.

- Почему ты продолжаешь прыгать с парашютом за рубежом, а не в Калининградской области?

- В Литве открыта дроп-зона европейского уровня. В России прыжки с парашютом у меня ассоциируются с военщиной. Здесь парашюты - вотчина ДОСААФа, который всегда готовил людей к обороне. Парашютизм в Литве и в нашей стране это было как небо и земля: там инструкторы довольные, молодые, разговаривают на трёх языках, отличная экипировка, оборудование, новый самолёт. Рядом - бар, в котором можно посидеть после прыжка, а на парковке машины с польскими, белорусскими, украинскими, эстонскими и другими европейскими номерами. Тебе там рады - парашютисты как одна большая семья. Инструктаж длится полчаса. У нас же в ДОСААФе тебя готовят по полдня, как будто на парашютиста-диверсанта: прыжки, приземления, всё это бесконечно.

- Как пересилить страх первого прыжка?

- Посмотри вниз и увидишь там google-карту. Ты же не боишься её, когда сидишь за компьютером. Мы всегда говорим это перворазникам. Хотя, открытая дверь и рёв воздуха в самолёте всё равно влияют на восприятие. На восприятие влияет и инструктор. На высоте в 4 км со мной был специалист, у которого за плечами было около 9 тысяч прыжков. Он занимается этим с конца 1980-х, спокоен как удав, и при нём надо было хотя бы делать вид, что и тебе нормально. 

Я вышел к двери, сел, он сказал: «Ноги свесь, за борт зацепи, голову – назад». Пока ты это делаешь, отвлекаешься, а он в этот момент с тобой выходит. Ты падаешь, и делать уже нечего, остаётся лететь.

- Это решает последующие проблемы самопреодоления?

- Из страха высоты проистекает всё остальное. В этом году на Алтае было страшно. Мы покоряли гору Белуха. В двух местах карабкались по отвесной стене метров на 300 вверх. Проходили ледовые мосты: слева от тебя тропа превращается в громадный обрыв, с которого лететь и лететь. Если повторять такие опыты, то со временем появляется сопротивляемость к собственному страху. Страх никогда не уйдёт, но будет видоизменяться, а мы научимся с ним жить. Боязнь первого экстремального опыта иррациональна – дрожишь не ты, а твой внутренний рептилоид.

"С детства боюсь высоты"

7 дней без связи

- Ты поднимался на вершины более 4500 метров. Чем коварен путь наверх?

- Издалека, кажется, что горы статичны. Вблизи оказывается, что под воздействием ветров, подземных толчков, снеготаяния и сходов лавин они постоянно меняются. Ты идёшь по виляющей тропе и видишь, что должен пройти над точкой, под которой огромная дыра. Некоторое время назад снег со льдом ушёл вниз. Продвигаешься вперёд, а под тобой пустота. Это называется ледовым мостом. Ледовый мост может быть следствием сейсмической активности.

- Как она проявляется на высоте?

- Ночью на Алтае, лёжа в палатке, мы услышали будто бы отдалённые звуки салюта. Ребята сказали, что от подземных толчков вниз сходят камни. В результате подобных событий провал может оказаться не только на склоне, но и под снежной шапкой. Поэтому люди выходят на маршрут ночью, когда покровы скованы холодом. По той же причине идут в связке. Падение одного человека в такое место в 99% случаев - смерть, ведь упавшего даже не разглядеть.

На Алтае нам попадалось 3 - 4 опасных места, где нас торопили инструкторы. Там можно было остаться навсегда. Это действительно похоже на мост, который сопоставим с мостами через ручей у нашего зоопарка. Правда, без перил и уверенности пройти другим путём.

- Почему в горах нельзя вернуться в лагерь другим путём?

- Потому что специальное навигационное устройство - трекер - записывает лишь маршрут, которым ты уже прошёл. Ещё потому что интернета и телефонной связи нет. На Алтае мы жили без этого 7 дней. Разумеется, у гидов - спутниковые телефоны, но по ним звонить крайне дорого.

К точке восхождения приходится идти несколько дней

- Восхождения на Алтае сложнее, чем на Эльбрусе?

- Да. Есть достаточно много высоких гор, куда можно забраться, используя лишь ноги, но главной опасностью, которая там подстерегает, окажется горная болезнь. С Белухой на Алтае оказалось сложнее. Одно дело пройти 100 метров под углом в 10 градусов, а другое – под 90 или под обратным углом. Восхождения на Алтае это альпинизм, работа с верёвками, карабинами и жумарами (зажим для подъёма. – Прим. РЗ).

- Насколько это казалось опасным для тебя?

- Ночь, только рассветало, дул сумасшедший ветер, я висел на стене. Порвалась перчатка, внутрь пошёл холодный воздух. Через 5 минут в таких ситуациях рука становится дубовой, и зацепиться ей ты уже не можешь. Кое-как я успел забраться наверх, достал из рюкзака запасные варежки, и только когда отправился вниз, рука отогрелась. Эта ситуация была опасной. К тому же, на подобных подъёмах тяжело физически. Кислорода становится всё меньше, а организм всё чаще требует отдыха. 

Я всегда думаю: «Не дай бог сорваться». Если ещё начну вниз смотреть... Главное правило, которое я выработал – смотреть перед собой: втыкаешься, шаг-два, втыкаешься, шаг-два. Наверное, поэтому на видео, которое я снимал, нет того, что внизу. 

Всё это относительно опасно, но с другой стороны, я двигался в связке с другими людьми. При себе у меня были кошки, ледоруб и другое снаряжение.

- По сравнению с этим прыжки с верёвкой или резинкой - ничто?

- Если сейчас с башни ТЦ «Маяк» повесят верёвку и предложат прыгать с неё на «Европу», я выйду на край и у меня где-то здесь (показал на сердце – прим. «Русского Запада») будет долбить.

- Насколько опасны ночёвки в высокогорье, на маршруте?

- Места для установки палатки подсказывают гиды. Там где возможен снос от ветра, её присыпают снегом. Один раз это пригодилось. После восхождения над штурмовым лагерем поднялся шторм. Над нами кружили ветер, дождь и град, но мы настолько вымотались, что продолжали спать и в этом шуме. Когда проснулись, всё вокруг покрылось льдом.

- Как получил травму стопы участник вашего отряда?

- Перед восхождением он купил новые ботинки и уже на этом месте, наверное, смеются, все, кто был в горах. Помимо того, наш земляк надел на восхождение шерстяные носки. Они намокли от пота и елозили по коже. Когда он вернулся обратно, то не смог ходить – шерсть и трение полностью снесли верхний кожный покров. Человек не смог идти и даже наступать на ноги. Предстоял неблизкий обратный путь, ведь мы только до восхождения шли три дня. Участник принял решение вызывать ему вертолёт, а это 78 тысяч рублей. Травмированный калининградец улетел с другим человеком. Они разделили расходы пополам. 

Восхождение на Белуху (Алтай)

Горную обувь обязательно нужно разнашивать в городе и неважно, как это выглядит. К тому же, нужны не шерстяные, а термоноски, для занятий активными видами спорта. Обычные плохо собирают влагу. К примеру, я беру на восхождения носки для катания на сноуборде.

Дмитрий Пелин

- Что ещё важно для подготовки к такой поездке?

- Нужно купить страховку для активного отдыха. Лучше заплатить сейчас немного, чем потом раскошелиться врачам, которые могут и не вылечить. По крайней мере, со страховкой деньги будут не из своего кармана. Страховка должна предполагать виды активности, которые вы планируете. Во Вьетнаме я упал с мотоцикла. Не справился с управлением, улетел в кювет, на гравий, в руке образовалась дырка, не было куска мяса. Ребята привели меня в чувство, промыли рану. Кое-как доехал до больницы на зашивание и потом целую неделю ездил туда на перевязки. У меня была страховка, но она не включала в себя активности на мотоциклах. Перед поездкой в Азию, если вы собираетесь кататься на байках, у вас должны быть права категории А. Разумеется, вы должны быть застрахованы с учётом таких опасностей.

- Ты сказал, что главное для тебя - это ощущение свободы. Удавалось ли его испытать?

- В абсолютном виде, пожалуй, я столкнулся с этим дважды. Первый раз, когда стоял за штурвалом яхты, по пути из Северного моря в Балтийское. Второй раз - на мопеде, когда пересекал границу Таиланда и Малайзии.

- А что необычного может быть в поездке на мопеде?

- Чтобы продлить визы, нам нужно было выехать из Таиланда. Обычно это делают на автобусе, а тут друзья предложили прокатиться самостоятельно, на мопедах. У меня не было прав на управление и документов на этот байк, а его владельцем числился какой-то таец. С таким «комплектом» я пересекаю малазийскую границу, где мне не задают ни одного вопроса, ставят штамп в паспорте и говорят: «Езжайте дальше». На «табуретках» мы проехали по Малайзии более тысячи километров. 

Малайзииская музыка на острове Лангкави (видео: проект " На грани", Дмитрий Пелин)

Дороги там ровные как зеркала. Шоссе до самого горизонта, я выжимаю под 100 км/ч, но кажется, что стою на месте. В какой-то момент осознал, что нахожусь у чёрта на рогах, за тысячи километров от дома, и я счастлив. Оказалось, что человеку нужно не так уж и много. Как приходят и уходят такие состояния, для меня пока загадка, так что я продолжаю искать.

- Близкие пытались отговаривать тебя от экстремальных путешествий?

- Да, при том, что многие из них не имели опыта участия в таких мероприятиях. Поэтому в последнее время я ставлю их перед фактом, когда у меня уже есть билет, или если я уже куда-то съездил. Все знают, что Дима может сорваться на край света даже зимой. Почему бы и нет? К примеру, на Шри-Ланке аренда квартиры дешевле, чем в Калининграде, да и остальные расходы гораздо меньше. Особенно зимой. Если есть возможность работать удалённо, ты просто едешь и всё. Мир – это большой дом.

- И везде тебе рады?

- Нам очень часто пытаются объяснить, что другие страны хуже, чем Россия. На самом деле, не хуже и не лучше. В Греции мы встали на якорь в марине. Хозяин причала предложил нам бесплатную стоянку, если отобедаем в его заведении. Мы согласились, но сначала прогулялись по деревушке. Вернулись под закрытие кафе. Что было бы, вероятно, в каком-нибудь заведении в Калининграде? Нам бы сказали «до свидания». Грек принёс нам еду, погасил свет, выдал свечу и графин вина, в подарок. Отношение к туристам или просто к посетителям заведений в Греции поражает. При этом: в Афинах я видел людей, которые на улицах принимали тяжёлые наркотики. Мир не может быть чёрно-белым, но я пока не видел стран или людей, которые желают нам или нашей стране смерти.

© ИА Русский Запад / Пётр Старцев

© Фото: Пётр Старцев, Дмитрий Пелин