9 Мая только по недоразумению я могу посмотреть трансляцию Парада Победы. Новые ритуалы с подвязыванием "георгиевских лент" и вовсе презираю. Чтобы достучаться до моей исторической памяти, не нужен топот сотен сапог: мои предки были обречены на участие в войне и от нее не прятались. Наверное, поэтому ненависть к публичным выражениям "патриотизма" у меня в крови.
Рассказы бабушки о военно-авиационной жизни, рассказы о деде, сражавшемся в конце 1930-х и в 1945-м на востоке, пульсируют в моей памяти. Но в них нет пафоса, они живые, со страхом и юмором вперемешку. По-моему, День Победы для масс - это не день, а холодная тень. Тень Победы. Формальный государственный праздник, в канун которого лицемерие некоторых чиновников становится еще более отчетливым.
| В России часто любили Родину напоказ. Не стало исключением и празднование 68-й годовщины Победы антигитлеровской коалиции над нацисткой Германией и ее союзниками. По крайней мере, в моем родном городе Кенигсберге (ныне - Калининград). |
Еще за несколько дней до празднования чиновники правительства Калининградской области специально пригласили журналистов убедиться в этом. Они повезли их смотреть, как муниципальная власть подновила мемориал и братскую могилу в одном из поселков Зеленоградского района. Глава поселения рассказал, что его чиновники сами взяли кисти, покрасили поребрики, а потом лопатами и граблями убрали прошлогодние листья. Возможно, так оно и было, тем более что мемориал действительно выглядел прилично.
В самый интересный момент подъехал с ревизией руководитель одного из ведомств регионального правительства. Оператор одного из местных телеканалов буднично попросил новоприбывшего: "Нам нужен театр. Идите с главой поселения к памятнику и спрашивайте его, как он тут все обустроил".
Пустой плац напротив мемориала посреди полусонного старинного поселка, полдень, жара. Двое мужчин в пиджаках и брюках с очень сложными выражениями лиц медленно идут к памятнику, жестикулируют. Вокруг них вьются три оператора с телекамерами.
Пара местных жителей, шедших из магазина, замерли. Причем одна из этих посельчан в тот момент отворяла дверь в свой дом... Ключ застыл в руке, взгляд - на мужиках в пиджаках. Местный лохматый пес, прибежавший на суету, в недоумении присел и разинул пасть… Но никто из местных "делегацию" ни о чем не спрашивал. Видимо, по привычке с советских времен. Рядом - две воинские части. Мало ли что?!
А "театр" продолжался. Даже когда капризный приморский ветер сменил направление, и всем присутствовавшим ударил в нос запах навоза и перегноя. Но ведь памятник подновили, перед мертвыми не стыдно…
Не стыдно, ведь глава поселения сделал все, чтобы братская могила более чем с 5 тысячами погребенных была обихожена. 5 тысяч убитых похоронены в одном отдельно взятом некрополе. Один - на вздохе, другой – на выдохе, а иные - когда они вообще старались не дышать. И чистые плиты со свежими венками в их память – это, конечно, очень важно. Но только ли это?
Вопросы к главе поселения об исполнении муниципального мандата по уходу за воинскими захоронениями иссякли очень быстро.
У меня на языке вертелся совсем иной вопрос, который пришлось задать: "Сколько сейчас осталось ветеранов войны на территории вашего сельского поселения?" Первый ответ прозвучал молниеносно: "Один". Один ветеран - на территории поселения, где все вместе взятые деревни - это более 6 тысяч жителей! Уточняю: "Как его зовут?". Ответа пришлось ждать полторы минуты, хотя казалось, они затянулись на годы. Журналисты замерли. |
Но глава поселения все же выдавил из памяти фамилию. Имени и отчества он не помнил. Впрочем, как и то, чем вообще этот ветеран отличился в войну. Понятно, что в ежедневные обязанности муниципального служащего это не входит. Но нам показывали подготовку отнюдь не к ординарному событию.
"Его имени-отчества я не помню, но точно могу сказать, что он – участник Великой Отечественной войны, и мы попытаемся подвести его к мемориалу 9 Мая", - сказал глава муниципалитета.
Мне стало не по себе. Один-единственный участник событий 1941 – 1945 гг. - на 6 тысяч человек населения. Наверное, 9 мая он с трудом одел на себя китель с орденами, и чиновники его повезли, выставили, подключили и дали слово. Как живой иконе, которая сама по себе властям неинтересна.
- Я чиновникам не верю с лета 1941-го, - заявил мне пару лет назад ветеран Великой Отечественной войны, минометчик Александр Студинский. – Тогда, еще весной, на западной границе СССР лично слышал от них и от политруков, что у нас все самое лучшее. Как только началось, политрук и командир собрали документы и уехали куда-то на бричке. Мы остались без оружия, прятались в оврагах и смотрели оттуда на немецкие грузовики. Как их пехота экипирована, а мы – в обмотках (плачет – прим. Русского Запада)… И теперь нам мэрия под каждое 9 Мая теплые слова говорит, а я от них несколько лет добиться не могу, чтобы признались: в парке, в братской могиле мемориала 1200 гвардейцам лежит не 1 тыс. 200 бойцов, а более 4 тыс.! И есть доказательства, а им все равно. У них то трубы прорвет, то парад… Кто вернет ребятам имена?!
О внимании к себе минометчик Студинский не сказал не слова. Он лежал в полутемной комнатке "хрущевки", кашлял, плакал и клял власть. |
Я спросил его: "А не от нее ли, не от власти ли вы получили эту квартиру?"
- Что ты, это - в наследство, от моей матери, - махнул рукой ветеран. – Как ветерану мне никакого жилья не давали. Да и поздно уже, скоро - на тот свет. Мне сейчас главное, чтобы письма мои про мемориал у мэра не затерялись. Несколько тысяч ребят лежат без имен, неучтенные, в сердце областного центра. Где это видано?!
Моей публикации на данную тему уже три года. Но и сейчас никаких разговоров об этой проблеме в мэрии не ведется. Письмо старого минометчика Студинского там затерялось. А ведь именно мимо этого учреждения 9 мая 2013 года с пафосом прошли колонны Парада Победы. Но кому он нужен, этот парад, - мертвым или живым?
Продолжение следует.
Петр Старцев
